Изобретательность государственных органов порой достигает такого уровня, что невольно думаешь: если бы старания были направлены в конструктивное русло, качество жизни в Украине давно бы повысилось. Однако чаще всего «схемы» работы государственных органов направлены не во благо. Об одной из них сообщил народный депутат Украины Андрей Журжий. «Нелегитимная налоговая милиция в сговоре с Генеральной прокуратурой Украины нашла новый способ давления на бизнес, открывая незаконные уголовные производства!» — написал парламентарий на своей странице в социальной сети 22 марта с.г. Суть схемы проста: прокуратура направляет запросы органам Государственной фискальной службы в порядке статьи 93 Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины с требованием предоставить копии актов проверок налогоплательщиков. Главные управления ГФС такие акты подают, после чего прокуратура перенаправляет их налоговой милиции для открытия уголовных производств. Таким образом «креативные следователи налоговой милиции», по словам г-на Журжия, придумали, как обойти приказ ГФС № 22 от 31 июня 2014 года, кроме прочего, запрещающий направлять акты проверок следователям налоговой милиции до согласования налоговых обязательств.
Риторический запрос
Первое, что вызывает замечания специалистов в описанной схеме, — это правомерность самого запроса.
Так, с одной стороны, отмечает Василий Андрусяк, ведущий юрист ЮК MORIS GROUP, для получения доступа к результатам проверки прокуратура использует полномочие, предоставленное статьей 93 УПК Украины, часть 2 которой закрепляет право стороны обвинения собирать доказательства путем истребования и получения от органов государственной власти актов проверок и других документов. В то же время часть 1 этой статьи однозначно гласит, что сбор доказательств осуществляется сторонами уголовного производства — на это обращает внимание г-н Андрусяк, напоминая, что, согласно определению, содержащемуся в пункте 10 части 1 статьи 3 УПК Украины, уголовное производство — это досудебное расследование и судебное производство, процессуальные действия в связи с совершением деяния, предусмотренного законом Украины об уголовной ответственности.
«Иными словами, если на момент обращения прокурора с запросом в отношении налогоплательщика не было открыто досудебное расследование, то прокурор не является стороной уголовного производства и, соответственно, не может собирать никакие доказательства», — убежден Василий Андрусяк.
Согласен с коллегой Евгений Петренко, адвокат, руководитель практики уголовного права и процесса EUCON Международный правовой центр, уточняя, что запросы правоохранительных органов в порядке статьи 93 УПК Украины всегда были, есть и будут оставаться результативным способом добычи информации, необходимой последним для открытия уголовного производства: «Для осуществления любых следственных действий (в том числе истребования документов) следователь должен руководствоваться конкретной нормой УПК. Сама по себе ссылка на статью 93 УПК Украины не является достаточным основанием для сбора доказательств, так как данная статья содержит лишь общие положения».
Также Евгений Петренко обращает внимание, что Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел в письме от 5 апреля 2013 года № 223-559/0/4-13 «О некоторых вопросах осуществления следственным судьей суда первой инстанции судебного контроля за соблюдением прав, свобод и интересов лиц при применении мер обеспечения уголовного производства» указал следующее: учитывая содержание части 1 статьи 86, частей 2 и 3 статьи 93 УПК Украины, сторона уголовного производства вправе требовать вещи и документы исключительно в порядке временного доступа (глава 15 УПК Украины) или рассчитывать на добровольное предоставление таких вещей/документов их собственником. То есть лицо/орган, получивший такого рода запрос, обязан предоставить документы сотрудникам правоохранительных органов только в случае наличия постановления суда, где предусмотрен четкий перечень документов, необходимых следствию для расследования уголовного преступления, ну или в добровольном порядке. «Понятное дело, что ГУ ГФС в добровольном порядке, по предварительной договоренности с прокурором, предоставляет материалы проверки предприятий», — отмечает г-н Петренко.
Нельзя считать, что прокурор совершал действия, направленные на самостоятельное выявление обстоятельств, свидетельствующих о преступлении, согласно статье 214 УПК, уверен Василий Андрусяк, поскольку акт — это служебный документ, подтверждающий факт проведения проверки налогоплательщика и содержащий субъективное мнение ревизора-инспектора. «Поэтому истребованием актов проверки они никак не могут установить потенциальное наличие преступления в действиях плательщика, а следовательно, такие действия являются противоправными», — приводит доводы Василий Андрусяк.
Орган, которого нет
Пожалуй, наиболее любопытным в этой схеме является участие следователей налоговой милиции, которая уже больше года не имеет никаких полномочий. «Лишение следователей налоговой милиции полномочий абсолютно не уменьшило давление на бизнес. Ситуация в регионах Украины несколько отличается, но в целом имеет общие негативные для инвестиционного климата черты», — говорит Сергей Хильченко, управляющий партнер АО «Цезарь».
Дмитрий Назарец, адвокат АО «Международная адвокатская помощь» считает, что ликвидация налоговой милиции не была случайной. Адвокат обращает внимание, что, как следует из устоявшейся в Украине судебной практики, факт уклонения от уплаты налогов может быть подтвержден в том числе и актом о результатах проверки, а уголовное производство — начато до согласования налогового обязательства, в том числе в судебном порядке. Потому само по себе открытие уголовного производства без наличия налогового уведомления-решения, без наличия налогового долга (согласованного денежного обязательства) не свидетельствует о нарушении закона. Однако важно учитывать два аспекта: первый связан непосредственно с процедурой внесения сведений в Единый реестр досудебных расследований (ЕРДР), а второй — с существованием налоговой милиции.
«Раньше налоговая инспекция «автоматически» отправляла копии актов проверки в налоговую милицию. Таким образом, у следователей налоговой милиции появлялся «информационный повод» инициировать открытие уголовного производства, что давало следователям право вносить сведения в ЕРДР, без внесения которых не может быть и речи о следственных действиях, в том числе и о запросах по статье 93 УПК. А сейчас для меня не совсем понятно, откуда прокуратура получает сведения об обстоятельствах, свидетельствующих о правонарушении, чтобы открыть уголовное производство и требовать копию акта проверки. Получение копии акта без внесения сведений в ЕРДР является незаконным, а полученное доказательство — копия акта проверки — недопустимым доказательством, которое не может быть использовано судом», — отмечает Дмитрий Назарец.
Что касается существования налоговой милиции, то г-н Назарец убежден: после того как 23 февраля 2017 года при голосовании за законопроект «О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины (в отношении налогообложения наследства)» № 0940 народные депутаты не поддержали норму о возобновлении такого органа, как налоговая милиция, очевидно, что никакой ошибки во время внесения изменений в НК в декабре 2016 года не было — налоговая милиция больше не существует, не имеет статуса и полномочий, и Верховная Рада Украины не имеет намерений это менять и возвращать. «Налоговая милиция как орган вообще не предусмотрена законами Украины», — констатирует Дмитрий Назарец.
Активная защита
Хотя законность действий представителей органов власти весьма сомнительна, налогоплательщику, узнавшему о подобном в отношении себя, не стоит отсиживаться. Напротив, готовность к активной защите может отбить охоту предпринимать дальнейшие действия. Пассивность, а тем более попытки договориться, убедит нерадивых правоохранителей в их праве давить на бизнес и дальше.
Евгений Петренко напоминает, что нет не только самой налоговой милиции, но и полномочий, которые ранее определялись соответствующими статьями Закона Украины «О милиции», утратившим силу в связи с принятием Закона Украины «О Национальной полиции»: «То есть любые оперативно-розыскные, следственные или иные процессуальные досудебные действия работников налоговой милиции, проведенные после 7 ноября 2015 года, являются незаконными».
Таким образом, у стороны защиты есть все возможности признавать документы, составленные в результате проведения следственных действий сотрудниками налоговой милиции, недопустимыми доказательствами, которые не могут быть использованы при принятии процессуальных решений, на них не сможет сослаться суд при вынесении судебного решения, считает г-н Петренко.
Василий Андрусяк также рекомендует подавать иски о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями или решениями государственных органов: «Перспективность таких исков сейчас выглядит сомнительной, однако решительные действия налогоплательщиков часто уменьшают рвение правоохранителей продолжать давление на бизнес».
Сергей Хильченко советует обращаться в Совет бизнес-омбудсмена, который имеет уже ряд закрытых кейсов по противодействию давления на бизнес. По его словам, выводы о чрезмерности следственных действий и вероятном заказном характере уголовных производств в отношении налогоплательщиков, сделанные этим институтом, приводят к тому, что уголовные производства закрываются, а правоохранительным органам приходится приносить публичные извинения.
Но самый действенный механизм в данном случае — обращение в суд для обжалования действий ГФС и ГПУ, убежден адвокат. «Подспорьем должна стать статья 21 НК Украины, по которой уполномоченные лица контролирующих органов несут ответственность за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Уже формируется практика по привлечению должностных лиц ГФС к дисциплинарной и уголовной ответственности. При обжаловании действий органов ГФС мы всегда ссылаемся на практику Европейского суда по правам человека: в частности, на решение «Щекин против Украины», в котором указано, что отсутствие в национальном законодательстве необходимой четкости и точности нарушает требования к качеству закона и должно трактоваться в пользу налогоплательщиков, — комментирует Сергей Хильченко, отмечая, что ситуация с давлением на бизнес «критическая»: — С одной стороны, она не оставит нас без работы, но с другой — может оставить без клиентов».
Источник: газета «Юридическая практика», №15, от 10.04.2018